Пара артистов балета Айко Дой и Баир Жамбалов вместе уже больше года и планы на совместное будущее у них самые серьезные. В январе этого года ведущий солист Бурятского государственного академического театра оперы и балета сделал своей японской невесте предложение, назвав это решение «самым ответственным в жизни».
Дырестуй от слова «дырес»
Знаете, как называется трава, из которой в дацанах делают зула-лампадки? Дырес. Именно эта трава ковыль растет в местах, где родился Баир Жамбалов. Потому и улус, в котором родился будущий артист балета, называется Дырестуй, а вовсе не от слова «дыра», как это может показаться заезжему туристу.
– Природа в тех местах очень красивая, – скромно улыбаясь, говорит невеста Баира Айко, которую он привез на родину зимой прошлого года знакомить с родней.
Нехотя с улыбкой Айко признается, что увидеть деревянный дом с удобствами на улице в январе было для нее шоком.
– Я очень мерзла, – улыбается она и вежливо рассказывает, что познакомилась с многочисленной родней Баира. – У нас нет столько родни. Только папа, мама и мы с сестрой. А здесь… – улыбаясь, смотрит на Баира.
– Мы на стольких свадьбах и юбилеях родственников уже перетанцевали вместе, – добавляет Баир.
«Балет, ты с давних пор – мой вор»
Баиру было десять, когда вместе с племянником Русланом он поступил в Бурятское хореографическое училище:
– Нас сразу взяли – во-первых, потому что мы мальчики, а их всегда недобор. Я помню, как горько плакали девочки, которых не приняли. И помню, как мне практически сразу понравилось учиться. В 7–8 классе нам преподавал народный артист РСФСР Юрий Муруев, который приходил и заражал нас своей энергетикой.
В 9-м классе преподавать к ним пришел Баярто Дамбаев, ныне заслуженный артист РСФСР.
– Он слыл наглым и дерзким, а у нас был переходный возраст, но к концу учебы изменились и мы, и он, - вспоминает Баир.
Занятия балетом стали главными, затмив все остальные предметы. Так в десять лет судьба Баира Жамбалова была определена. За спиной остались Дырестуй и жизнь в многодетной семье.
Что касается Айко, то балетом она занимается с пяти лет.
– У нас балет – это не высшее искусство, как у вас, а обычная профессия, как врач или учитель. Чаще всего балетом занимаются в студиях в качестве хобби. Так, например, делает моя сестра, которой удается соединять и работу, и увлечение балетом, – рассказывает она.
С Айко все случилось иначе. В 18 лет девушка решила продолжить учебу, и не где-нибудь, а в Академии русского балета имени Вагановой в Санкт-Петербурге.
– Я увидела по телевизору передачу про российскую балетную школу и захотела там учиться, – вспоминает Айко.
«Какой красавец! Как он красиво танцует!»
Санкт-Петербург мог стать местом их встречи, потому что учились они в академии имени Вагановой в одно время. Мог, но не стал.
– Айко в академии я не видел. Иностранцев там училось много, особенно японцев. Я приезжал на сессии три раза в год, – говорит Баир, не замечая, как при этих словах Айко тихо добавляет: «А я тебя видела».
– В Питере мне было немного одиноко. Вечером я боялась гулять по улицам, – вспоминает девушка.
Именно в Питере суровая изнанка балета открылась ей в полной мере, но об этом Айко говорит вскользь. Не японская это манера – жаловаться.
Не встретились они и в 2014 году, когда балетная труппа БГАТОиБ гастролировала в Японии. Художественный руководитель балета Морихиро Ивата тогда объявил кастинг, на который пришли японские артисты.
– Из 100 девочек, пришедших вместе со мной на просмотр, он выбрал нескольких, в том числе и меня, – говорит балерина.
Айко досталась роль маленького лебедя в балете «Лебединое озеро». Баир же в это время был в Санкт-Петербурге и в гастролях не участвовал. Встретиться довелось только весной 2016 года.
– Я только приехала и сразу вечером пошла на спектакль. Заметила одного артиста, за которым наблюдала весь вечер. «Какой красавец! Как красиво танцует!» – словно щелкнуло внутри меня тогда, – вспоминает Айко с улыбкой.
Никогда, живя в Токио, она не могла бы предположить, что судьба занесет ее в неизвестный, далекий Улан-Удэ и познакомит с человеком, который, по ее признанию, так отличается от японцев.
– Сейчас я уже привыкла, а сначала… – тут Айко смущается, подбирая слова, – я даже испугалась. – Потому что японец никогда так не играет, не гуляет и… не бухает.
И тут мы смеемся все вместе, потому что нет ничего забавнее усвоенных иностранцами русских понятий.
Танцевать одно и то же
Уехав из Улан-Удэ сразу после выпуска из балетного «училища», Баир Жамбалов поступил в труппу Майи Плисецкой, которой руководил Гедиминас Таранда.
– В то время артисты с именами открывали свои труппы. Многие наши ребята уезжали, потому что, несмотря на удаленность от балетных центров – Москвы и Санкт-Петербурга, где танцуют лучшие из лучших мирового балета, мы достаточно конкурентоспособны – берем харизмой и энергетикой, – говорит артист.
В Москве его жизнь превратилась в путешествие по замкнутому кругу: работа-дом-работа.
– Особенностью работы в частных труппах является то, что приходится танцевать одно и то же целый месяц. И никакого творческого роста. А в театре каждый день разные репетиции, спектакли и концерты. Потому многие возвращаются, – говорит Баир Жамбалов.
Возвращаются даже из самых дальних уголков мира.
– Наша профессия тем удивительна, что можно ездить по миру! – говорит он и вспоминает, как с одноклассником Михаилом Овчаровым они случайно встретились на гастролях в Новой Зеландии. – Михаил там жил и работал, а мы приехали. Как мы прыгали от радости, вы не представляете!
Нам сильно повезло
Одиночество – то, что заставило Баира уехать из Москвы.
– Мамы не стало десять лет назад. И я всегда жил с отцом. Встретив Айко, подумал что-то вроде: «Такая милая». Айко, правда, очень заботливая, домашняя, нежная. От нее теплом веет. Наверное, я встретил свой идеал. Японцы – смиренные, спокойные, плохо не посмотрят, никогда грубо не скажут, – рассказывает он о коллегах, с которыми работает в театре.
Говорят, каждая большая любовь проходит испытания. Как сложится их балетный век, они не загадывают.
– Нам сильно повезло, что у нас есть столько театров, есть высшее искусство – опера и балет. Во многих городах этого нет, – говорят Айко и Баир единодушно.
И даже в сверкающем огнями Токио балет – это просто занятие, редко поднимающееся до уровня профессионального искусства.
– Но нам в театре нужна «новая кровь». Раньше на стажировки отправляли, а теперь… Никто не будет учиться за свой счет, но если не учиться, то глаз замыливается. Мы понимаем, что живем далеко, и для того чтобы вывезти нас на гастроли, нужны немалые средства. Пожалуй, сцена – это все для нас. Сколько ты сумеешь пробыть на ней, зависит от здоровья. Обычно не более 25 лет. И лично я морально уже готов к тому, чтобы стать педагогом – мне нравится работать с детьми.
На вопрос, а как бы назвали своего ребенка, переглядываются:
– У бурят и японцев есть одно общее имя – Аюна. Но мы еще подумаем!
Диляра Батудаева, «Номер один»
Фото: из личного архива Баира Жамбалова и Айко Дой
Источник: Газета Номер один
29.04.2018 10:35